В подмороженной за ночь траве - голубиные перья. Изморозь кажется плесенью, я сижу на корточках, уперев коленки в бордюр, и тяну пальцы к этим клочкам. В траве запутались свернувшиеся в трубочки листья. Они коричневы, как выцветшие фотографии, и похожи на нищих в добротно одетой толпе.
-Привет, - говорю я.
-Привет, - отвечают мне. Некоторые говорят "Vale" или "Konnichi wa" и радуются собственной оригинальности.
Я слышу это исковерканное японское приветствие, и мысли разбегаются в ужасе, и на языке остается одно только имя, его надо говорить с таинственным придыханием, только на ухо, чтоб не услышал кто другой, но кроме него - что еще сказать?
Черные волосы, короткие, легкие - ветер дунет и они всколыхнутся, как в воде. Неловкие ноги в светлых джинсах, красно-белые башмаки и аккуратно висящее на ручке кресла черное пальто.
Шшш... у нее даже повадки - другие, в жестах (наверное, это я просто напридумывала) чудится иное воспитание, девочка, загадочная...
Безразличные глаза, непроницаемое лицо, опущенные плечи и немного нервные красноречивые руки. Они оживают и вслед за ними тело становится чуть подвижней, но никак не вырвется из сонного оцепенения окончательно.
Вот я выхожу вслед за ней, провожаю глазами: вы куда, в международный отдел? Вы из Японии, правда? Вы не скучаете по дому?
Вот выбегаю на следующей перемене - идет к приемной комиссии на своих ломких, с трудом гнущихся ногах, считает что-то на пальцах, опустив голову, я замираю, как вкопанная, и мне на голову падает огромный тополиный лист.
Как пишется ваше имя? Каной? Нет, конечно, нет, кандзи... Вы из семинара Есина, правда? И как там у него, вам нравится? Как вы оказались здесь, вы правда мне не снитесь, почему я не могу оторвать от вас глаз, почему мои руки дрожат, почему мои слова не хотят, чтобы вы их услышали?
Вы немного похожи на Рэй Аянами. Сказать - обидется. Или...
Юри.
Это ее имя:
Юри.