я могла бы быть старой француженкой, не боящейся солнца, с морщинистой шеей, жилистыми запястьями и рассыпчатым голосом; с котом у цветочного горшка и звонками каждый вечер: отказывалась бы ровно три раза, а в четверг сказала бы:
- в портовом кабаке, рядом с лавкой овощей, на мне будут темные очки и зеленая юбка.
потому что за три сотни вечеров я бы знала этот голос наизусть, каждый вздох различала бы еще до мысли о нем с того конца телефонного провода, каждое слово бы видела написанным, как выговоренным, я бы знала почерк - по голосу, и узнавала бы свои пальцы чужими, беря ручку. так я могла бы писать себе письма с того конца телефонных проводов, или наливать себе стакан за стаканом его руками, сняв с них мои кольца,
и, кстати, моя зеленая юбка порвана и на ней уже третий год спит кот - она вся в его седой шерсти, потому что он родился на три месяца раньше меня,
и я не боюсь солнца - очки разбиты, а из стекол я сложила у крыльца четыре слова, на всякий случай, чтоб спросить у прохожих, если вдруг сама забуду - такие мелкие слова, что не разгляжу; и могу поранить ногу.
на кухне сушится лук и дозревает сыр,
можно гладить кота и вязать из его шерсти варежки, только я никогда в жизни не видела снега,
- извини, - говорю я, когда звонит телефон, потому что четыре года назад я толкнула в магазине свою соседку и выхватила у нее из рук мягкий хлеб рыжего цвета.
- кто это? - отвечает мне мужской голос,
и я чувствую, что вот сейчас будет вздох,
и вздыхаю сама,
я надеваю ожерелье из зеленых бусин, по-моему это очень красиво, и оно свешивается почти до пояса,
а потом беру под мышку горшок с котом и иду к воде, забыв оставленные раскрытыми окна,
из машины выходят люди и смотрят на цветок, погибший под колесами, и мой кот с хлебными глазами и толстыми лапами умывается на обочине,
- с вами все в порядке? - спрашивают они, поправляя шляпы, а у меня есть зеленое ожерелье,
- меня зовут... - отвечаю я
и дальше слова, выложенные осколками очков слишком мелки, и я уже не могу разобрать последние два, и поэтому дарю зеленые бусины девочке из машины, которая гладит моего кота, который устало лежит на обочине,
и мне еще идти до берега, где я наконец-то откопаю телефонные провода и оборву их, потому что когда звонит телефон у меня неизменно ломаются пальцы.