/in aqua scribere/
Каждый вторник мне мимоходом намекают на самый несолидный возраст в семинаре, и я шевелю окаменевшими губами, выпуская наружу слова, которым следует быть произнесенными.
Идем к метро и разгоняем снег от своих губ смехом.
Юкс: - а на семинаре Т. тебя когда будут обсуждать?
Я: - На его семинаре, я надеюсь, меня вообще никогда обсуждать не будут, я же ведь не его ребенок.
Несколько шагов осознаю смысл сказанного, покрываясь мурашками.
Я: Ха-ха!
Юкс: Ха-ха!
Вокруг кружатся чьи-то несобранные волосы, листовки, мелкий снег, может, дождь.
Юкс: кто знает?..
Я: Ха-ха! Ой, гм. Да.
Прячемся под землю.
В Лите весело, думаю я, спрятав лицо от чужих глаз в вагоне поезда, в самом углу. Перебираю бумажки, верчу в пальцах ручку, чувствую, как обветренным губам больно растягиваться в улыбке.
"Сижу меж юношей безумных
И предаюсь своим мечтам..." - рассказывает профессор Антонов.
Потом в самом дальнем углу зала, двое тихонько содрогающихся от смеха начнут этой фразой бред, помогающий не заснуть. Я прыгаю по двору:
"Мы прославимся, мы прославимся!", бесстыдно привлекая внимание, и с неба с периодичностью в одну пару падают птицы: здесь им крошат булочки из кафе, а потом, неистово работая крыльями, они поднимаются повыше, под самую крышу и, нахохлившись, сидят у ног муз, белых и нечувствительных к холоду.
Вывод: лучше бы заняться домашней работой.
Идем к метро и разгоняем снег от своих губ смехом.
Юкс: - а на семинаре Т. тебя когда будут обсуждать?
Я: - На его семинаре, я надеюсь, меня вообще никогда обсуждать не будут, я же ведь не его ребенок.
Несколько шагов осознаю смысл сказанного, покрываясь мурашками.
Я: Ха-ха!
Юкс: Ха-ха!
Вокруг кружатся чьи-то несобранные волосы, листовки, мелкий снег, может, дождь.
Юкс: кто знает?..
Я: Ха-ха! Ой, гм. Да.
Прячемся под землю.
В Лите весело, думаю я, спрятав лицо от чужих глаз в вагоне поезда, в самом углу. Перебираю бумажки, верчу в пальцах ручку, чувствую, как обветренным губам больно растягиваться в улыбке.
"Сижу меж юношей безумных
И предаюсь своим мечтам..." - рассказывает профессор Антонов.
Потом в самом дальнем углу зала, двое тихонько содрогающихся от смеха начнут этой фразой бред, помогающий не заснуть. Я прыгаю по двору:
"Мы прославимся, мы прославимся!", бесстыдно привлекая внимание, и с неба с периодичностью в одну пару падают птицы: здесь им крошат булочки из кафе, а потом, неистово работая крыльями, они поднимаются повыше, под самую крышу и, нахохлившись, сидят у ног муз, белых и нечувствительных к холоду.
Вывод: лучше бы заняться домашней работой.