/in aqua scribere/
Облака с тихим шорохом расходятся, будто истлевшая ткань, и от неожиданности я не успеваю отвести глаза: смотрю на солнце и даже не чувствую боли, на ресницах радуга, солнце окаймлено черным. А потом спохватываюсь, но - поздно: мои глаза умерли, они не видят больше ничего, кроме этого залившегося внутрь зрачков света, но и он, ослепив, уходит, вытекает отвратительной черной слизью, и я остаюсь невидящей посреди остро звучащего во все стороны мира. Вот, все вокруг движется, движется вокруг, а слепая девочка стоит.
Возьмите ее за руку, и она укусит ваши пальцы - ей страшно.
Возьмите ее за руку, и она укусит ваши пальцы - ей страшно.