/in aqua scribere/
вот август. шаркаю по дорожкам с пустыми руками.
мало кому нравится проводить утро в библиотеке. пыль, уборка систематического каталога, широкие зевки. мягкие вишневые кресла. вентилятор со скрипом поворачивает голову.
книжка One Day with Poets делает страницами, как будто вспархивает из-под куста испуганная тяжелая птица, и я сразу хочу, чтобы рядом оказалась мьюзетт и чтобы книжка сделала так прямо ей на ухо. но мьюзетт пока в швеции, а мы с книжками блаженствуем в пустом жарком детском зале, где белым-бело от девочек-библиотекарш, белого apple, дневного света. я сижу между полками прямо на полу, прислоняясь виском к шкафу и, когда моргаю, ресницы задевают о книжку. не могу разобрать названья. закрываю глаза.
в среду мы были на новодевичьем кладбище, кружа, шли к могиле чехова, останавливаясь у вовочки муратова, у валерия брюсова, у стены погибших в самолете "максим горький", говорили и записывали все это.
- слушай, - сказал алхас, - ну, мы же не в музее.
сегодня монтировали все это. я рада, что мы все-таки это записали, и что там я рассказываю немножко об армении. так много пришло ко мне там. не знаю, как об этом написать. внезапаные рассказы – о санаине, о кладбище в царкашаде, о непойманной песне – это хоть что-то. значит, когда программа будет смонтирована, их кто-то услышит. звуки сверчков, голос лапландской певицы мэри я забыла ее фамилию. на стене часы отсчитывают время в обратную сторону.
мало кому нравится проводить утро в библиотеке. пыль, уборка систематического каталога, широкие зевки. мягкие вишневые кресла. вентилятор со скрипом поворачивает голову.
книжка One Day with Poets делает страницами, как будто вспархивает из-под куста испуганная тяжелая птица, и я сразу хочу, чтобы рядом оказалась мьюзетт и чтобы книжка сделала так прямо ей на ухо. но мьюзетт пока в швеции, а мы с книжками блаженствуем в пустом жарком детском зале, где белым-бело от девочек-библиотекарш, белого apple, дневного света. я сижу между полками прямо на полу, прислоняясь виском к шкафу и, когда моргаю, ресницы задевают о книжку. не могу разобрать названья. закрываю глаза.
в среду мы были на новодевичьем кладбище, кружа, шли к могиле чехова, останавливаясь у вовочки муратова, у валерия брюсова, у стены погибших в самолете "максим горький", говорили и записывали все это.
- слушай, - сказал алхас, - ну, мы же не в музее.
сегодня монтировали все это. я рада, что мы все-таки это записали, и что там я рассказываю немножко об армении. так много пришло ко мне там. не знаю, как об этом написать. внезапаные рассказы – о санаине, о кладбище в царкашаде, о непойманной песне – это хоть что-то. значит, когда программа будет смонтирована, их кто-то услышит. звуки сверчков, голос лапландской певицы мэри я забыла ее фамилию. на стене часы отсчитывают время в обратную сторону.
-
-
11.08.2007 в 08:49