/in aqua scribere/
Во сне я очень не хотела умирать.
Собственно, это было совсем необязательно, это должно было случиться еще только через много лет, а пока я просто сидела в коридоре под вешалкой, в какой-то старой квартире с высокими потолками и желтоватым воздухом, сидела на чьих-то ботинках и отчаянно не хотела умирать, только об этом и думала, а еще не открывалась дверь, хотя скоро нужно было выходить;
а потом пришлось ходить по воде в затопленной зале без свечей, отыскивать наощупь шкаф и ждать, пока в нем появится зеленая светящаяся штуковинка непонятного назначения, которую обязательно надо забрать так, чтоб не попасться некоему живому плотоядному плащу, парящему где-то поблизости, но ему достался мой друг; у друга была мантия и он совсем не умел ходить по воде, он все перепутал и что-то случилось; а потом я провалился в эту воду, вывалился на мощеную улицу старого города, не знавшего электричества, вывалился из лужи, снизу, и долго лежал, где-то негромко ржали лошади и голову сжимала размокшая шляпа.
Еще были троллейбусы, несуществующие дневники и долгие разговоры. Это было самое важное. Разговоры с несуществующими людьми. Только во сне получаю такую возможность; удивительно, что разум сохраняется, знаю о чем спросить, только забываю, всегда забываю, что услышала, а важно помнить каждое слово, каждый взгляд увиденный; и солнце тоже важно, которое было тогда, и весь облик - во сне четкий, сейчас расплывающийся, как залитая водою акварель.
Сегодня не так. Все помню. Только не лучше от этого, не легче, не...
(Вдобавок ко всему выспалась впервые за январь. да).
Собственно, это было совсем необязательно, это должно было случиться еще только через много лет, а пока я просто сидела в коридоре под вешалкой, в какой-то старой квартире с высокими потолками и желтоватым воздухом, сидела на чьих-то ботинках и отчаянно не хотела умирать, только об этом и думала, а еще не открывалась дверь, хотя скоро нужно было выходить;
а потом пришлось ходить по воде в затопленной зале без свечей, отыскивать наощупь шкаф и ждать, пока в нем появится зеленая светящаяся штуковинка непонятного назначения, которую обязательно надо забрать так, чтоб не попасться некоему живому плотоядному плащу, парящему где-то поблизости, но ему достался мой друг; у друга была мантия и он совсем не умел ходить по воде, он все перепутал и что-то случилось; а потом я провалился в эту воду, вывалился на мощеную улицу старого города, не знавшего электричества, вывалился из лужи, снизу, и долго лежал, где-то негромко ржали лошади и голову сжимала размокшая шляпа.
Еще были троллейбусы, несуществующие дневники и долгие разговоры. Это было самое важное. Разговоры с несуществующими людьми. Только во сне получаю такую возможность; удивительно, что разум сохраняется, знаю о чем спросить, только забываю, всегда забываю, что услышала, а важно помнить каждое слово, каждый взгляд увиденный; и солнце тоже важно, которое было тогда, и весь облик - во сне четкий, сейчас расплывающийся, как залитая водою акварель.
Сегодня не так. Все помню. Только не лучше от этого, не легче, не...
(Вдобавок ко всему выспалась впервые за январь. да).