с кем вы курили?

за какой партой сидели?

как затачивали карандаши и долго ли учились писать шестнадцатые паузы?

такт молчания

мне нравится это определение.

такт молчания



я бы повторяла его часто, чтобы не давать увлекаться танцорам

мне бы хотелось дружить с ними и быть ими

сразу



я хотела куда-то поехать,

но москва такая огромная

зачем ей надо быть такой огромной?

что за день никуда не успеть.

дурацкий город.

---

И был на этот раз во сне цветаевский резкий излом щеки, чуть горящие с мороза щеки, угрюмая походка, а страха больше не было. Было по-библиотечному тихо, по-воскресному празднично, все было сладко вздрагивать и не раскрывая глаз думать: еще ночь, еще ночь, делай что хочешь, во сне ты можешь делать что хочешь, и никому ничего от тебя не надо, и даже самой от себя - ничего.

---

ну вот кто, кто так делает, кто вывешивает ноябрьскую афишу через два дня после того, как прошел единственный нужный мне спектакль в этом краснолестничном подвале?

я, конечно, ходила на "повелителя мух", но я бы переиграла, чего стоит; как обидно, черт, черт.

В аудиторию врывается, страшно грохоча дверью, девушка. В.А. замолчал, еще когда она была за дверью, робко тянула на себя ручку, не зная, что сейчас - ка-ак громыхнет! (такая дверь вот )). Запыхавшаяся, волоча за собой куртку, платок и сумку с пакетами, она проходит мимо нас, провожаемая взглядами, и натыкается на какой-то белый листочек в дверях примыкающей аудитории, куда рвется. Вздыхает, опадает, ежится, и под смешки выбегает, выдавив тихое-тихое извините. Дверь снова грохочет. А у В.А. такой взгляд, знаете, что невольно чувствуешь себя провинившимся, вспоминаешь все свои изъяны и понимаешь: уж он-то их видит. Видит, видит, он все видит.

- С присущим мне тактом, я промолчал, - тщательно артикулируя, говорит В.А.

Девушка бы несомненно пала, вздумай он что-нибудь сказать.

Прекрасный, прекрасный В.А.

---

страшная, хромающая, стонущая песня, глуховатые отзвуки,

о,

мне бы только времени, времени, времени.

предпростудная шершавость холода во рту, горячие руки, запястья с липкими пятнышками, капельными, лепестковыми,

предбредовое вальсовое кружение, только успевай поворачивать голову или закрыть глаза и броситься,

броситься

да что же это

да честно ли это?

---

никаких способностей к анализу. к литературе. и чего только в лит подалась. учила бы свою химию, сидела бы тихо, а потом пошла бы лечить зубы. смотреть в беззащитных людей на кресле и скрывать лицо за белыми масками. они бы волновались, а я бы говорила: "ну, здравствуйте" и умиротворенно бы звенела инструментами.

но вот ноябрь, влажно-яблочные круглые щеки, прекрасный профессор, то Зигфрид, понимаете, убит, то кони разбрелись, но это трагедия, здесь все свои, бояться нечего, происходит то, что должно; только я заснула в жарком читальном зале, дочитав про то, как разбрелись кони, как обросли они травой, как обросли они корой, и как на лестницах происходят столкновения, и как затягиваются новой кожей с трудом просверленные отверстия, и как кудрявится язык.

герои из моего учебника постоянно засиживаются друг у друга допоздна,

а потом шагают по Парижу,

и париж он как будто сумрачная запыленная гулкая комната куда свет проникает сверху, тихий, голубовато-лиловый, молочный, тяжкий.

хороший учебник, только дурные иллюстрации; но какая разница.

еще я хотела написать про ребенка с прозрачной кожей и гнилыми зубами, который все вертелся и которого била мать, но какой в этом толк.

и про увечную, горбатую улицу, где жили люди, велосипеды и собаки.

и про то, как бы рисовала людей в пальто и шляпах в этих учебниках; вот герой - таскает всюду футляр из-под виолончели и скромно представляется: Меня зовут Жерар. Я музыкант. Я опоздал. Я гулял под дождем на площади. На меня напали собаки, так как я нес курицу. Каждый вторник я хожу на вокзал. Из Лилля ко мне приезжает жена. Она вкусно готовит курицу.

И сидит на полях, в углах, и другие герои спрашивают: Тот человек с чемоданом, кто он?

И отвечают: Он человек с чемоданом. У него есть жена, но они почти незнакомы. Его зовут Жерар.

А тебя все равно заставляют отвечать: Приятно познакомиться.

Хотя я бы не стала доверять человеку, который вечно таскает с собой футляр; сначала нужно узнать, что у него там.

Так, в работе осталось написать про Кримхильду, про жену Сида и про несчастную Альду Роланда.

несчастная, несчастная, несчастная Альда.

В трагедии все свои. Все происходит, как должно.

---

посреди дня.

отвлекаясь на красные оправы, на стекла, на циклы, гидро-, мото- и лунные, я все не могу ответить себе

что же делать

ведь другого шанса не будет

и нужно успеть

сегодня,завтра,пятница. давай же, время. чего встало.

---

события и между прочим

Осталось две контрольные, скорее всего ничего не зачтут, кроме средних веков.

Мучимая, я сплю без снов, мою голову сверлят с двух сторон; с вспухшими губами, веками, венами, я смотрю в потолок.

Зерно, из которого выросло мое тело,

было посеяно грубыми пальцами

в черную землю, в мягую сладкую землю,

и пошел дождь.

Деревья очень просты, их корни уходят в небо, африканские люди больны, но рисуют картины. Где корни деревьев уходят в небо. Картины. А в кронах запутались люди. Кто-то зацепился жесткими кудряшками и висит, размахивая руками. Корни. В небо. Ага?

На горбатой улице мы смеялись до тех пор, пока моя сестра не треснулась головой о ножку стула, и стул сломался, а из карманов сыпались стеклянные шарики

и висок, или в ухо, или изнутри что-то лезет.

Это мимолетное. Все кончится.

Ходила на "Повелителя мух". Видно, судьба мне.

Нет. Нет! Так не должно быть. У Ральфа, по крайней мере в начале, нет такого удивленно-глупого лица, и уж он, конечно, не говорит так, будто читает какие-нибудь постановления на партсобрании. Хрюша не кривляется, чтоб насмешить публику. Близнецы не истеричные. Нет. И нет. И нет. Зато был оч. хороший Мальчик. Он боялся Зверя. Он стоял и мелко перебирал пальцами одной руки воздух. И все. И еще Персиваль. Просто текучая вода какая-то, глаз не оторвать.

Только давно я не возвращалась из театра такая грустная. Обязательно нужно посмотреть другой состав.

И скоро все-таки кончится. Будет 15 ноября; я снова буду переводить книжку; голова перестанет болеть; глаза смогут видеть нормально; о, так бывает; вечно липкие пальцы; скверно, все скверно.

Мучимая, я завтра доделаю все дела. Легко.

---

Фаулз умер

---

как странно. ну вот кто, кто, кто все эти люди?

кто вы?



Слишком много всего в ноябре. Оттого слишком полый ноябрь.

Я начиталась дневников других девочек, но мне больше не страшно. Чего бояться? Мы играем не трагедию, мы можем сопротивляться. Всему.

Я дочитала вчера вечером К.С. А если бы он так и ушел - не оставив нам ничего, кто бы мы были? О. Теперь мне нужно одолеть оставшиеся пьесы, позаполнять дневник на предмет просмотренного-прочитанного, и работать, работать, работать.

Я не знаю, что делать с Литом. Скорее всего учиться и учиться. Разве мне можно бросить? И читать и читать. И смотреть и смотреть. И писать.

Чего же мне хочется, что же я буду.



В Эрмитаже отменили спектакль, я бездумно покупаю книжки, в читальном зале пыльно и натоплено, немытые окна, низкие столики, мертвые лампы, уходящее солнце, густой воздух, проволочные руки-ноги, живые сгустки в коленях, королева была ревнивая.

Как лязгают друг о друга слова. Как злые губы и как я отворачиваюсь от вежливости и участия. Кто что делает для галочки, кто пьет горячий шоколад, кто заявляет об усталости, кто просит поддержки, кто ноет и кто прячется, вот плывет голова Орфея, поцелуй ее напоследок, осторожно, травы ядовиты.

Как вас зовут?

---

какие сладкие тяжелые мысли

ты становишься цветком и летишь

как в черную нору

внутри разверзается пропасть



А ходил ли ты поночам? По оврагам, босой и испуганный. Бежал ли от чудовищного, морочащего, угрожающего леса,

бежал ли, молясь и плача, но не о себе, не о сейчас, а думая:

если бы

стуком сердца думая

если бы.



о, легче - это не лучше. раньше - это не страшно.

в сухой светлой аудитории невольно прикасаться к своей горячей коже, когда пальцы как зеленые стебли, как тропические змеи, как не мои.

это не страшно

---

пахнет ванилью, бергамотом, шоколадом, утром, пылью, рекой, книгой, ладонями, лимоном, луною, снегом, сном, алым, английским, тюлевым, междометием, ожиданием, батареей, яблоком, ямбом, яною.

---

здрасте, доктор, разрешите представиться, поэт...

так много люди в зале кашляют.

о, холодно как! требовательные руки, обеззараживающий всех нас друг перед другом смех, шажки по льду, и -раз! и - два! только попробуйте мне упасть.

принцессочки, голый высокий лоб, бабочка, прикорнувшая на шее, пришпиленная иголочкой к коже, две капли, две дырочки.

белый слепящий холод. немеющие ноги.

я снимаю

с себя

себя

Никакой роскоши, только сухость, такие не чувствуют холода, такие ищут помощи и только...

вот оно!

В окне плавится лимонный свет, колышется зеленое растение с толстыми водянистыми листьями, замерла девочка в красном свитере и смотрит в разные стороны, качается на стуле, кто-то готовится открыть дверь, мудростью делились бескорыстно, в комнате пошел снег, и летит над москвою...

встревожена, удивлена, стеснительна, нежна, мягка, но как зла.

Воркующие над листом чайные пальцы,

деточки,

мышки мои, крошки, садитесь, я вас... отрав... я вас... напо... я вам

чайку

приготовила.

его нет, его нет, его нет.

здесь ничего нет.

нет.



(я ходила в театр, тайком писала звук на камеру.

мне дорог этот звук.

мне дороги эти голоса.

на МиМ я ходила*) ах! н-нет. невыносимо, больно, больно.

не выносите. оставьте. пусть полежит)



потом я грела фотоаппарат под пальто. он был мое дитя, мое сокровище, я несла его почти в себе и гладила.

нарисовала снеговика, думала про пингвинов, слышала елочный запах.

я готова учиться у любого. таких не находится.

---

как хорошо быть легкой, юной, южной,

теплой,

шерстяной,

чтоб вода плескалась в губы

а если бы я была не я, то делала бы так

...хотя я всегда так.

губы в лимоне. замерзла. не хватает себя, чтоб согреться.

пусть у меня не будет воспоминаний.

пусть я буду без багажа.

только белые пальцы и белые губы

ах ты черный человек

зеркало

мне кажется, обезумела. села и поехала

на поезде ночью

в Вологду.

когда по ночам я бросаюсь об окна

мне хочется целовать всех людей

и утешать их

не бойтесь, не бойтесь!

но стекла

---

ничего не успею и остаюсь неподвижной

как камень

о



У меня болит горло, побелели губы, но стоит проникнуться тем, что копила, наклонить голову и поменять угол зрения, напрячь и удлинить пальцы, как все проходит. Я еду и клетчатая, с внимательными и рассеянными глазами, память хлещут, в нее каждый врезается и ничего; неровность, обостренность, утомленность и решимость я чувствую в ключицах и ресницах; я бы резала, я бы пила.

О, мне хочется проснуться в каком-то саду босой, в сиреневом, мне так отчаянно не хватает цветов, красок, мягкости, сестер и тепла.

Я посмотрела кино, называется оно "Дура".

Я прочла за два дня четыре пьесы и это не пошло мне на пользу.

Меня тянет, пользуясь любым моментом, попросить всех дать занавес и удалиться.

На вечер контрольная по фонетике и мемуары институток.

не бойтесь.

не бойся.

---

как враждебно сегодня на улице

у нее была тонкая кожа и розовые припухлости вокруг глаз, а он вышел вслед за ней, и его красные скользкие губы сказали мне, что

я забыла пропуск в академию. вот видите, какие мелочи.

Ах, батарея клюнула меня ребром в голову, я помутилась и расстроилась. но об этом никому

Бордовый пол, взбегающий в углах на стены, в темных монеточных пятнах

как будто что-то разлили.

(красота - это ненависть к смерти)

я люблю носить мало одежды и тонкокостные туфли

любовь к запрограмированому уродству

эпоха железобетона

любовь

---

Вся холодная, ватная, уже просто стояла, разглядывала афишку, которую знаю наизусть, и ждала чуда. Билетов нет, мне было до слез обидно, я который уже день кружу у этой кассы.





Сомневаться всегда полезно.

Желтые стены, видеть людей с их глазами, мягкими, круглыми, ресницы защищают эти цветы, что видят эти цветы - я хочу все знать.

Фрида, платочек с голубой каемочкой, сунула в рот ребенку и -

за-ко-па-ла-а-а-а...

Отсутствие материнского инстинкта. Все считают нужным высказаться по этой проблеме. Я смотрю, что у меня внутри.

Я - хочу кольцо и шоколаду, я - цветок и песок,

йа Фрида... где мой фонарик?



Выжжено в голове все.

Говорите что угодно, только покороче.

Я могу делать так, что у меня нервически дергается правый глаз.

(Хор за кулисами затягивает): Ma-rien-nbad!..

(Хор за чемоданами вторит, вздымая руки): О-о! Вермайер! О-о! Вермайер!

Свет гаснет, актеры расходятся, не смывая грим.

После целого дня говорения, мои губы все еще натянуты лимоном, который я целовала сегодня утром.



Потом вышла женщина и сказала: Вот вы! Пойдемте!

И увела меня к билету.

На ужин мак и чай.

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Ходила на "Лоренцаччо" и не понравилось ничего, кроме игры Редько и того, что действие разворачивается в зале, а зрительные места установлены на сцене. Это само по себе действует сильно, но актеры много бегали, манерничали и декламировали.



Ах, и так хочется переделать то, что вокруг себя.

Во время поклона со мною что-то сделалось, что вот-вот подняло бы над землей, понесло бы, домой, в сон, в завтра,

но ко мне приехали родители и ничего хорошего не происходит.



***

Хотела сказать о том, что

мои руки пахнут рыбами.

Вот это важно.

---

так вот

еще не зима



это неизбежно

почему?

потому что без "не-" не употребляется.

---

...это кысь лезет в окно

говорит Маре







в ком. еще.